Талгат Исмагамбетов: «Своего Майдана в Казахстане не предвидится»

Интервью с политологом Талгатом Исмагамбетовым

Последние полтора месяца общественная дискуссия проходит вокруг девальвации национальной валюты, пожалуй, самым серьезным трендом этого года.Может ли курс доллара стать в Казахстане индикатором недовольства, напряженности в обществе?

Курс доллара – для нас это индикатор результативности экономической политики, поощрения экспорта, либо импорта, изменения реальных доходов.Вопрос даже не в недовольстве масс, а сколько в спаде доверия и ожиданий на лучшее. В начале 2000-х люди не задумывались о том, благодаря чему их уровень жизни повысился. Они не думали, что производительность труда стала лучше, или осталась на прежнем уровне. Тогда кредитный поток просто увеличился, цены на нефть выросли, жить стало лучше. А сейчас ожиданий на лучшее уже нет, поскольку вфеврале 2014 году была девальвация, теперь затянутая во времени девальвация под названием свободное плавание тенге.

Конечно, это не добавляет доверия и к экономическому курсу. Но здесь другой вопрос. Если бы ситуация только в Казахстане была негативной, но сейчас такое можно наблюдать во всем мире. Поэтому у людей исчезают большие ожидания, а остаются – апатия и разочарование. Наверняка, данные индикаторы зафиксируют в своих исследованиях социологи либо в конце этого года, либо в начале следующего.

Отдельно стоит рассмотреть вопрос акций протеста. Сейчас власть объявляет, что повышение тарифов будет только в следующем году – на тепло и на свет. Когда непосредственно житейские вопросы будут затронуты, тогда наш человек, как правило, будет протестовать. Вспомним, митинги дольщиков, декретниц. Еще акции протеста могут быть только тогда, когда не вовремя идут выплаты зарплаты, пенсий, если будет затягивание поясов не на несколько месяцев, а несколько лет – тогда то же возможны протесты. Усталость от плохих ожиданий вызывает тоже негативную реакцию.

Но, с другой стороны, каких-то масштабных акций протеста вряд ли стоит ожидать в ближайшее время в этой ситуации. Своего Майдана в Казахстане не предвидится, поскольку сейчас казахстанцы реагируют как в начале 90-х годов, когда ожиданий на лучшее уже нет, а при этом ситуация неопределенная и вроде бы ухудшается. Также играет роль субъективный фактор – проведены зачистки в политическом поле и среди СМИ.

Сейчас, на ваш взгляд, вопрос доверия к власти все еще высок?

По моим наблюдениям, те люди, которые считали, что верхи ведут правильный курс, уже в течение последних месяцев начали разочаровываться. В конце концов, получилось, что верхи ведомыв рамках мировой экономической элитыиполитическими рамками ЕАЭС. Вопрос доверия к власти, в конечном счете, естьдоверие к способности верховнайти нужные решения. И оно – это доверие падает.

Наверняка нынешняя ситуация в экономике еще является косвенным признаком управленческого кризиса в стране?

Дело в большем - в кризисе элиты. Этот кризис подготавливалсяс 1995 года. До этого года благодаря выборам в законодательный орган вполитику приходили новые люди. Некоторых из них затем кооптировала в себя исполнительная ветвь власти. А сейчас путь в политику без одобрения власти не происходит из-за изменений правил игры.

В середине 90-х группа социолога СабитаЖусуповав своих публикациях сообщала, что в политическую элиту приходяттолько представители исполнительной власти. В дальнейшем депутатский корпус все больше стал формироваться из вчерашних представителей исполнительной власти. Все реформы по реформированию госуправления не привели к снижению коррупции и росту эффективности работы аппарата.Тут кризис не только в аппарате, но и кризис ориентиров – имеется виду, - какуюстратегию и модель экономического развития следовало бывыбирать.Конечно, из сырьевой зависимости выскочить сложно. Более того, шаги предприняты довольно поздно. Если не ошибаюсь, по итогам первой ГП ФИИР не вся продукция казахстанских предприятий сейчас востребована.

Кроме того, у нас получилось, что капитал, который здесь зарабатывался, в основном вывозился. Несколько лет назад было замечено, что ввоз капитала не превысил вывоз. Амнистия капиталов не показала больших результатов. Китайская модель выигрышна, потому что те, кто вкладывалинвестиции, не выводил финансы, а полагал выгодным дальше вкладывать в Китай. У нас такого не смогли сделать.

Кризис внутриэлитный и управленческий вызван не только недостаточностью креатива. Во многом этот кризис созданклановостью, частой сменойруководящего состава, когда каждый министр знает, что если за 2 года сделает что-то лучшее, то это не означает, что ему достанутся лавры победы. Последнее правительство КаримаМасимова более устойчиво. Правда и оно не избежало реорганизации посредством слияния ряда ведомств. Но это плохо, когда моменты кризиса управленческого аппарата предлагаютсярешать только реорганизацией. Реорганизуются ведомства, и аппарат не может в полной мере работать и мотивация чиновников падает.

Но все же более значимым, повторюсь, является любое ограничение каналов доступа в управленческую политическую элиту, которая потом оказывается чревата последствиями, поскольку не появляются люди со свежими идеями.

С другой стороны, до конца года парламент намерен рассмотреть и принять ряд законопроектов, которые смогут, как заявляют организаторы реформ, повысить эффективность аппарата, реформировать политическую систему. Смогут?

Вначале пытались преобразовать реорганизацией, а теперь какими-то подвижками в разделение ветвей власти. Нельзя одно от другого отделять. Очевидно, что на кардинальные перемены, например, по-настоящему придание контрольных функций парламентуне решатся.Поэтому принятие новых законопроектов в этом смысле практически ничего не означает. Вспомним, что когда функции передавали вниз от центра к регионам, большого эффекта никто не ощутил. Это не решение вопроса, а паллиатив.

В целом как ситуация в стране будет развиваться в связи с последними тенденциями?

К сожалению, тут вряд ли можно заметить прекрасную перспективу, в том числе и в ЕАЭС. От России в кратко- и среднесрочном периоде не ожидается ни экономического развития - появления новых технологий, ни экономического ростапосредством экспорта ресурсов при росте цен на нефть. Даже ГП ФИИР-2 – запаздывающая индустриализация, которая не решает вопросы и проблемы. Мы не дошлипо доле машиностроения, металлообработки, сельского хозяйства, некоторых иных отраслей в ВВПдаже до показателей Советского Казахстана. Россия также не занималась экономическим развитием.Хотя в феврале 2007 г. президент РФ впервые заявил о намерениях и контурах самостоятельной активной внешней политики России, но верхи и низы России благостно внимали цифрам экономического роста, закрыв глаза на столь скучное экономическое развитие.

Допустим, что верхи будут довольны, что ситуация в стране под контролем, что не имеют места масштабные акции протеста. Но проблема более обширна – утрата доверия к элитам. Девальвации тенге показали, что экономика во многом определяется политическими моментами.

1-й сценарий - вновь раскроется доступ в элиту для потока креативных личностей. Но для этого заявленных пяти институциональных реформ недостаточно.

2-й сценарий - идти вослед экономической политике соседнего государства, что во многом и происходит.

Судя по всему, общественная мысль  находится в тупике, ибо оба пути не вызывают оптимизма.

3-й сценарий - выход из тупика возможен, когда мысль найдет прочные основания для экономического развития. Составляющиедля такой стратегии и модели – не только желание выйти из роли сырьевого придатка, но и понимание и видение как распорядиться всеми ресурсами, включая интеллектуальные, географические, культурно-исторические, моральные ресурсы, нематериальные активы.

Так что развитие ситуации может происходить в вариантах, близких к вышеописанных трем сценариям.