О многополярности и наркотрафике

Основные проблемы, с которыми сталкиваются сейчас Казахстан и другие страны Центральной Азии, это переход к многополярному миру и борьба с наркотрафиком, считает директор института международного и регионального сотрудничества при Казахстанско-Немецком университете Булат Султанов.

В интервью КазТАГ он рассказал, почему  в сложившихся условиях Казахстану необходимо налаживать сотрудничество с Россией, Китаем и ЕС, создавать межрегиональные организации и устанавливать общественный контроль за деятельностью силовых структур.
- Булат Клычбаевич, сейчас много говорят о грядущем экономическом кризисе. Как в этих условиях Вам видится развитие взаимоотношений Казахстана с соседними странами?
- Нам нужно изучать, что происходит вокруг, потому что мы сейчас живем в очень турбулентное время и сталкиваемся с тенденцией перехода мира от однополярного к многополярному, а здесь очень много проблем.
Трудно говорить о развитии Казахстана и на евразийском пространстве, и в глобальном пространстве, не зная, что происходит в соседних странах. Так получилось, что, несмотря на неоднократные просьбы, обращения ведущих казахстанских ученых к правительству, к руководству страны о создании научных центров по изучению Китая, по изучению Центральной Азии, по изучению России, по изучению стран Запада, арабского мира, все осталось на прежнем уровне.
При этом речь-то, собственно, идет о небольших суммах — для создания и функционирования такого института, как КИСИ, в год нужно чуть более 1 млн долларов. Если мы посмотрим, какие деньги выделяются в Казахстане на другие проекты, то понятно, что вопрос лишь в том, как эффективно распорядиться деньгами. В этих условиях, думаю, выделить по миллиону на создание научных институтов по Китаю, по Азиатско-Тихоокеанскому региону, по Европе и Западу, думаю, можно и нужно. Но давайте подождем, пока наши члены правительства поймут этот очевидный факт.
- А в глобальном плане есть ли какие-то шансы избежать кризиса или его придется просто пережить?

- В условиях, когда не решены фундаментальные проблемы, которые привели к глобальному экономическому кризису еще 2007—2009 годов, конечно, предпринимаются попытки избежать нового глобального кризиса или, по крайней мере, минимизировать его возможные последствия. В этих целях мы видим стремление уйти от однополярного мироустройства, в том числе путем создания новых международных организаций, но уже без участия Запада.
Для нас предпочтительнее многополярная система мира, где на основе консенсуса между различными полюсами можно было бы решать возникающие вопросы мира под крышей ООН. При этом необходимо иметь в виду, что переход от однополярной системы к многополярной будет сопровождаться непредсказуемыми явлениями, и 2015 год — не исключение.
- Если все-таки попытаться эти явления предсказать, что может произойти?
- США поставили своей целью создать однополярный мир и сохранить его любой ценой. Сейчас, когда мир однополярный, США не обращают внимания на ООН и, например, вводят санкции против России, хотя санкции — это прерогатива Организации объединенных наций. У США есть интересы в экспорте своей продукции, чтобы как можно больше своих товаров экспортировать и чтобы американский доллар как можно дольше оставался мировой валютой, кстати, без золотого обеспечения.
США выгодно, чтобы Европейский союз ушел в евроатлантическую зону и отгородился от России и Евразийского экономического союза неким антироссийским кордоном. Поэтому одна из главных внешнеполитических задач США — это создание Евроатлантической зоны свободной торговли с США и Канадой с одной стороны и Европейским союзом с другой стороны, и они одновременно создают в Тихом океане зону свободной торговли, но без Китая.
Таким образом, они пытаются поставить под свой контроль евроатлантическую и тихоокеанскую зону свободной торговли, выталкивая из первой Россию и из второй — Китай. Здесь создается опасная угроза — выталкивают Россию и Китай в единый блок. А это опасно тем, что, если создается такой блок, то мы опять переходим к биполярной системе.
Интересы и политику США можно понять. Но надо понять и свои интересы и встроиться в эту систему. Я говорю нашим экспертам: почему вы не учитываете главный вопрос — как поведут себя при переходе к многополярной системе Китай, Индия, Иран, страны Латинской Америки, которые устали уже от гегемонии США? Сейчас важно для каждой страны иметь как парашют региональные организации — экономические, политические, военные, потому что в условиях такой сложной системы ни одна страна мира не может себя чувствовать уверенно.
- Могут ли возникнуть условия, при которых США сами отказались бы от идеи однополярного мира?
- Американцы добровольно никогда ниоткуда не уходят. При том что государственный долг США превышает 17 трлн долларов, на 2016 год Белый дом запросил только на оборону и безопасность 561 млрд долларов, это на 34 млрд больше, чем в предыдущем году. То есть, вместо того чтобы решать вопросы преодоления экономического кризиса, ведущая экономика мира «втюхивает» деньги в военный бюджет. Когда существует одна такая сильная держава, очень трудно найти противовес для этой супердержавы.
- Не армией единой сильно государство...
- Считаю, что армию нужно держать в боевом состоянии. Так, чтобы в казахстанской армии было нормально, нужно установить общественный контроль над расходованием средств. Есть такая формула, что в мирное время государство может содержать армию, которая составляет 0,5% от населения страны. Я подсчитал — 0,5% от 17 млн — это 80 тыс. человек. Наше государство может себе позволить содержать армию в 80 тыс. человек. Но, как вы знаете, у нас нет 80 тыс. У нас призыв осенью был примерно 12 тыс., весной — где-то 10 тыс. человек.
Поэтому, когда мы говорим о выделении средств, думаю, что нам нужно прилагать все силы к тому, чтобы устанавливать как можно больше контроля над такими закрытыми сферами, которыми у нас является министерство обороны, комитет национальной безопасности, министерство внутренних дел.
В любом случае, для Казахстана с населением 17 млн человек, огромными территориями и огромными запасами природных ископаемых главным средством обороноспособности является дипломатия. Порох нужно держать сухим, но нам нужно понимать, что мы живем в очень сложное, непредсказуемое время, и безопасность Казахстана в первую очередь будет зависеть от наших отношений с соседними государствами — Россией, Китаем, Узбекистаном, Кыргызстаном и Туркменистаном и, конечно, с ведущими игроками.
Самое главное — мы должны четко понимать, что есть национальные интересы Казахстана и эти интересы нельзя кидать в топку каких-либо амбиций каких-либо глобальных игроков. Например, Украина сейчас достаточное тому свидетельство. Думаю, это должен быть очень отрезвляющий урок для людей политических элит региона, которые мылят слишком авантюрно, чтобы представить, что будет потом. Живут одномоментно. Для любого многонационального, многоконфессионального государства главное — это проведение взвешенной внутренней политики, которая дополняется правильной, грамотной, взвешенной внешней политикой.
- Какие конкретно шаги сейчас были бы в интересах Казахстана?
- В складывающейся ситуации перспективным представляется налаживание сотрудничества между Евразийским экономическим союзом и китайским проектом экономического коридора Шелкового пути.
Вы можете спросить, почему я такие векторы определяю. Товарооборот Казахстана с государствами-членами Европейского союза составляет 53 млрд долларов, с Россией — 28 млрд долларов, с Китаем — 25 млрд долларов. Это 70% товарооборота Казахстана с зарубежными странами. Если взять внешнеторговую структуру Центральной Азии, то эта структура выглядит следующим образом: с Китаем — 29,6%, с Европейским союзом — 26,4%, на Россию приходится 18,3%, другие страны СНГ — 10%, и на остальные государства мира — 15,7%. Поэтому для Казахстана и для Центральной Азии, исходя из этого основополагающего показателя, приоритетное значение имеет сотрудничество с Россией, Китаем и Европейским союзом.
Правда, в Европейском союзе уровень безработицы 11,5%, при этом в ФРГ безработица 6,3%, а в Испании и Греции — 25%. Причем в Греции уровень безработицы среди молодежи превысил 50%. Так что те, кто думает, что в Европейском союзе их ждет манна небесная, они очень глубоко ошибаются, там очень много проблем.
- Какова вероятность, что противостояние между сторонниками однополярного и многополярного мира приведет к повторению украинского сценария?
- Если год назад кто-нибудь бы сказал, что система управляемого хаоса с Ближнего Востока может распространиться на постсоветское пространство и, в частности, на Украину, никто бы в это не поверил и вообще человека признали бы сумасшедшим. Но, тем не менее, мы столкнулись в прошлом году с этим явлением.
Теперь Украина, вместо того чтобы стать мостом между ЕС и ЕАЭС, в результате политики управляемого хаоса превращается из моста в стену между нашими блоками, а Европу без России трудно представить как систему гарантированной безопасности. Для нас очень выгодно, чтобы Украина была мостом. И для Украины выгодно идти по финляндскому пути развития. После того как в Финляндии стал президентом Юхо Кусти Паасикиви, она стала мостом, который соединил мир Запада с Россией. Оттуда шло сырье, туда шли промышленные товары, и Финляндия процветала.
Единственный раз она испытала кризис, когда рухнул Советский союз. Но, как только Россия стала подниматься, Финляндия опять заняла свое место. Для Украины очень важно, чтобы там прекратилась война и чтобы там пришли к простому выводу, что нужно Украину не растаскивать в разные стороны, а наоборот — делать Украину мостом по финляндскому образцу. Кроме того, в Украине нет юридического оформления государственных границ по международному стандарту со своими соседями, например, с Россией. Границы не урегулированы.
Что касается Казахстана, то мы — единственное государство в Центральной Азии, которое провело делимитацию границ со всеми территориальными соседями. Демаркация границ с Россией и Китаем осуществляется. То есть, у нас нет ни к кому претензий и у соседей нет к нам территориальных претензий. Поэтому, когда сравнивают ситуацию с Украиной, там любой скажет: «А вот тут спорный участок». Или мы говорим о постоянных конфликтах на границах между Кыргызстаном и Таджикистаном, между Кыргызстаном и Узбекистаном. Между этими государствами неделимитирована граница. Узбеки поставили мины, сель прошел, дождь прошел, мины смыло, а дехканин таджикский шел по своей, казалось бы, территории, наступил на такую мину, взорвался, погиб. Кто виноват?
- Два главных вопроса: «кто виноват?» и «что делать?»... И что же делать?
- Абсолютно уверен, что ситуацию в Украине можно решить только в рамках тех идей, которые предлагал и выдвигал Казахстан, когда председательствовал в ОБСЕ. Это создание системы евро-атлантической безопасности на всем пространстве стран-членов ОБСЕ. Это необходимая предпосылка для того, чтобы решать возникающие конфликтные ситуации на постсоветском пространстве в рамках единого неделимого пространства безопасности.
Но его нужно подпитать экономически — это создание зоны свободной торговли между Евразийским союзом и Европейским союзом. То есть получится такая многослойная система безопасности: в фундаменте — это зона свободной торговли, а вверху — зона единой евроазиатской безопасности, и шанырак — это ОБСЕ. Под крышей ОБСЕ мы можем эти вещи организовывать и проводить. Сейчас нужен региональный формат и нам нужно создавать какие-то региональные структуры, для того чтобы конфликтующие стороны могли находить общий компромисс.
- Нужны ли еще какие-то региональные структуры для обеспечения безопасности, помимо решения проблем Украины?
- У нас в Центральной Азии нет вообще координированных действий по всем сферам. Несколько лет назад мы предлагали создать в Центральной Азии организацию по борьбе с чрезвычайными ситуациями, потому что, если где-то произошло землетрясение или наводнение, то легче было бы перебросить запасы пищи, спасателей вместе с собаками и т.д.
Против, как всегда, выступал Узбекистан, зарубил этот проект. Поэтому даже по такому вопросу, как спасение людей, с Узбекистаном, который выступает за формат двусторонний и категорически выступает против формата многостороннего, мы не находим взаимопонимания. И все проблемы заключаются в том, что у руководителей наших государств нет доверия, нет сотрудничества, и пока не произойдет смена поколений, я думаю, что у нас в Центральной Азии не будет регионального сотрудничества.
- А ЦАРИКЦ, который занимается борьбой с наркотрафиком? Разве там нет сотрудничества?
- Касательно ЦАРИКЦ (Центральноазиатский региональный информационный координационный центр по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств — КазТАГ) — все попытки получить в открытом доступе информацию о деятельности этой организации не увенчались успехом, они работают в очень закрытом режиме. Они распространяют свои журналы, когда был директором КИСИ, получал эти журналы, а теперь я информацию об этом получить не могу. Но больше всего меня настораживает, без привязки к Казахстану, что политические элиты Центральной Азии вовлечены в наркотрафик.
Туркменская оппозиция считает, что «просачивалась информация о крышевании транзита опиатов из Афганистана непосредственно Туркменбаши и начальником его личной охраны, сотрудники которой неоднократно встречали на афгано-туркменской границе наркотики и сопровождали их по территории Туркмении, вплоть до аэропорта Ашхабад и затем отправляли в Россию».
Согласно докладу управления ООН по наркотикам и преступности, из 80 организованных преступных групп, занимающихся в Центральной Азии нелегальной транспортировкой наркотиков, 50 функционируют в Кыргызстане. При этом сами кыргызские эксперты признают: «Сотрудники силовых структур и правоохранительных ведомств Кыргызстана вовлечены в транзит наркотиков. Появился даже термин «красный героин», обозначающий наркотики, продаваемые силовиками и правоохранителями».
Как считают кыргызские эксперты, в отдельных регионах страны наркобизнес превратился в основной источник доходов и занятости населения. Причем, показатель оседания перевозимых наркотиков в Кыргызстане — это 10%. В результате сейчас в Кыргызстане от передозировки ежегодно умирают 1,5 тыс. человек, большинство из них — дети и молодежь в возрасте от 14 до 18 лет.
По словам директора федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, в России наркоманы ежедневно тратят на приобретение наркотиков 4,5 млрд рублей. В год это 1,5 трлн рублей, т.е. в 1,5 раза больше, чем бюджет министерства обороны России.
Мы все очень дружно говорим о борьбе с героином, с экспортом героина из Афганистана, но все дружно, в том числе, уважаемые представители СМИ, умалчиваем о такой деликатной проблеме, как поставка прекурсоров из Центральной Азии в Афганистан. Без прекурсоров создать героин невозможно. При этом в основном заводы по производству героина сосредоточены в северном Афганистане. А прекурсоры поступают туда из Центральной Азии. Чтобы не быть голословным — в мае 2014 года в афганской провинции Бадахшан, граничащей с Таджикистаном, ликвидировано было 5 таких заводов. Это капля в море, там заводов гораздо больше. Легче пресечь поставку прекурсоров в Афганистан, чем поставку героина оттуда в Центральную Азию.
- О каких объемах наркотрафика идет речь?
- За последние 14 лет доля Афганистана в мировом производстве опия выросла до 90%. Вдумайтесь в весь ужас этих цифр. В 2014 году в Афганистане произведено 6,4 тыс. тонн опия. А в 2013 году — 5,5 тыс. Из одного килограмма опия производится 100 граммов героина. 1 кг героина на рынке стоит 30 тыс. долларов. По оценкам ООН, наркоторговля составляет 15% афганской экономики и в производстве опия сейчас занято более 410 тыс. человек. При этом 10% жителей Афганистана являются наркоманами.
По данным Deutche Welle, сегодняшний афганский наркокартель — это мощная международная структура, более сильная, чем талибан. В эту структуру вовлечены крупные политические фигуры, причем не только в Афганистане, но и в Иране, и в России, и в республиках Центральной Азии. И, как считает Deutche Welle, давать комментарии об этом наркокартеле гораздо опаснее, чем о талибане.
- Известно ли, сколько оседает наркотиков при транзите через Казахстан?
- По данным российских экспертов, афганский героин идет из Афганистана в Таджикистан, затем в Кыргызстан и затем в Казахстан, и отсюда уже в Россию. По этому пути, по источникам ООН, идет 25—30% афганских опиатов. И когда некоторые наши правоохранители говорят, что в Казахстане наркозависимых очень мало, хотел бы сказать, что пример Кыргызстана — очень опасный сигнал, потому что — рано или поздно — наркотики начинают все больше оседать по наркомаршруту.
Могу привести такие примеры: в Казахстане работники министерства внутренних дел заявляют о том, что в 2014 году органами внутренних дел выявлено более 3380 наркопреступлений, изъято 26 тонн 247 кг наркотиков, но это в основном анаша из Чуйской долины и в основном это для выполнения плана за счет перехвата отдельных потребителей наркотиков. Но вот что настораживает — перехвачено 233,3 кг героина. А в 2104 году в Афганистане произведено 640 тонн героина. Если идет 640 тонн героина, это получается 19 млрд 200 млн долларов. Из них 6,4 млрд долларов идет через Казахстан. Самое страшное, что 10% остается на территории страны-транзитера. А по официальным данным МВД, у нас за весь прошлый год возбуждено только 18 уголовных дел по фактам легализации наркодоходов на общую сумму 18 млн тенге.
Поэтому говорю, что надо усиливать координацию деятельности, потому что, пока наши чиновники согласовывают деятельность, наркопреступники без всяких согласований действуют. И я думаю, что, наверное, нужно усиливать гражданский контроль, контроль общественности над деятельностью правоохранительных органов. Сейчас это кажется немного фантастичным, утопичным, но мир не стоит на месте, надо к этому стремиться и ставить такую задачу. Считаю, что, чем больше будет организаций, которые будут бороться с наркобизнесом, тем лучше.
- Спасибо за интервью!