|
| ||
“Правый сектор” на Украине стал одновременно и результатом и катализатором заката украинской государственности в масштабе бывшей Украинской Советской Социалистической Республики. Аналог “Правого сектора” в Казахстане по своему потенциалу угрожает стабильности и целостности страны не меньше, хотя пока данная структура только оформилась и делает первые шаги.
Никакого бизнеса – только личное, в этом один из родовых признаков этнонационалистических организаций. Мы не утверждаем, что люди из таких структур лишены корысти – наоборот, она у них в крови, но добиваются ее здесь другими методами и средствами, чем в политических организациях прагматического толка.
Национал-патриоты долгое время были “типовой пугалкой” в руках правящей элиты Казахстан. Когда приходило нужное время, власть давала им деньги и информационный ресурс, после чего выпускала на политическое поле страны. Нацпаты своими радикальными заявлениями и истериками искусственно создавали политический фланг, которого в реальной политической жизни страны не было (в качестве оформленной и самостоятельной силы, а вот как маргинальный конгломерат такие присутствовали всегда). Обществу с помощью такого инструмента демонстрировалось, будто власть находится на центристских позициях. После электорального периода или болезненных преобразований, при которых этнонационалисты выполняли роль шумовой завесы, им ослабляли финансирование и лидеры подобного толка уходили на периферию общественной жизни.
Однако время шло и политические ориентиры у Ак Орды поменялись. Евразийский Союз – это уже не многовекторность. К тому же интеграционное объединение по своей природе требует передавать часть функций и прерогатив с национального уровня в наднациональный. Нидерланды от жизни в Европейской Союзе однозначно выиграли, но суверенитета у этой страны стало меньше, поскольку теперь многие вопросы решаются в Брюсселе. В Казахстане пока мало понятно с балансом хорошего и плохого от интеграции, но то, что часть государственных полномочий уйдет в союзные органы – бесспорно.
Национал-патриоты не в восторге от интеграционных перспектив. В межгосударственном образовании с населением за 170 млн человек им трудно будет качать права на апелляции к комплексу исключительности – слишком много конкурентов. Чем более сложными окажутся отношения Евразийского Союза с геополитическими конкурентами, тем быстрее всевозможные этнонационалистические образования будут загнаны в строго очерченное стойло, поскольку дестабилизирующие силы в сложный период никто терпеть не будет.
На май назначено подписание договора Нурсултаном Назарбаевым, а 1 января 2015 года – это начало функционирования Евразийского экономического союза. До конца не ясно, кто дал нацпатам деньги (внутренние игроки или внешние), но ресурсы у них появились. Есть и определенный план действий. В Казахстане получилось очень мощное эхо советского прошлого. Из-за развала систем образования, здравоохранения, социального обеспечения, правопорядка, массовой безработицы и умопомрачительного неравенства в доходах советские бренды оказались долгоиграющими, а ностальгия по ним мощной и массовой. В такой ситуации этнонационалисты вынуждены бороться с советским наследием на уровне ценностей. Не случайно проведение Антиевразийского форума 12 апреля – в день старта Юрия Гагарина с космодрома Байконур. Выход журнала “Жұлдыздар отбасы - Аңыз Адам” с панегириками в адрес Гитлера совпали не только с днем рождения идеолога и практика нацизма, но и с кануном Дня Победы – одной из главных советских ценностей.
Активность нацпатов в социальных сетях – тема отдельного разговора. Там постоянные ссылки на “титульность”, “главность”, “настоящую казахскость” (не путать с “ненастоящей”!) и прочие “шестерки” в дешевой политической игре. Во всех этих истеричности и активности по обновлению статусов четко проступает натужность, желание своей активностью подменить массовость настроений в обществе. У нас есть возможность сравнивать проявления обострения “дружбы народов” нынешнего периода с началом 90-ых и можем утверждать, что тогда все было гораздо болезненнее. Хотя социальными сетями в те ревущие годы не пахло, зато напряжение в межэтнической сфере было настоящим.
Нужно принять во внимание фактор времени и изменившуюся демографическую и социальную ситуации в стране. Численная и удельная доля этнических казахов стала больше, на государственной службе они доминируют, социальные и культурные различия во внтуриэтнической среде стали колоссальными. В нынешней ситуации нацпаты работают в первую очередь на усиление розни в казахской среде. К чему приводят подобные вещи можно наблюдать на примере Украины, где регионы с доминирующим украинским населением отказываются подчиняться Киеву, а русский Крым вообще стал частью России. Набор лозунгов у местного варианта “Правого сектора” от своего прототипа ничем не отличается, нужно только поменять слова “украинец” и “украинский язык” на “казах” и “казахский язык”.
Зато местный “Правый сектор” гораздо лучше оформлен структурно, чем казахские националистические организации начала 90-ых годов. Поэтому при всех противоречиях между Айдосом Сарымом, Серикажаном Мамбеталиным, Мухтаром Тайжаном и Жасаралом Куанышалиным новая сеть в ее нынешнем виде умудряется сохранять лидеров национал-патриотического общественного мнения как совокупную целостность. Даже появление фигур вроде Асанали Ашимова объяснимо. В 1986 году он декабрьское выступление осудил, поэтому теперь в качестве “искупления” должен себя показывать вровень с Мухтаром Шахановым. Другими словами провода в виде организационных структур проложены и теперь заказчикам процесса нужен ток по ним в лице сторонников.
В России с развитием этнонационалистических, антиинтеграционных и русофобских структур в Казахстане явно занервничали. Там уже один раз прокололись с Виктором Януковичем, когда все яйца держали в одной корзине под названием Партия регионов. Теперь на повестке дня параллельные и взаимодополняющие структуры. Вот откуда-то резко появилась организация с претенциозным названием Народно-освободительное движение.
Однажды пришлось общаться со старшим офицером, который служил в Венгрии периода существования организации Варшавского договора. Так в их дивизии существовало несколько вариантов ведения боевых действий в зависимости от ситуации. По одному из них стоящая рядом венгерская часть помогает в противостоянии с блоком НАТО, по другому ведет себя нейтрально, а по третьему враждебно. В последней версии венгерское подразделение по плану предполагалось уничтожить даже быстрее, чем натовское. Ясное дело, что в Кремле на предмет развития событий в Казахстане тоже имеются разные сценарии. И пусть названия Уральск, Петропавловск или Усть-Каменогорск в русских архетипах отдаются не так сильно, как Севастополь, при поставленной пропагандистской и информационной машине “нарастить” восприятие становится делом техники. Потенциал у нацпатов довести развитие событий до такого сценария теоретически имеется.
Видится неслучайным, что вместе с рождением адаптированной версии “Правого сектора” в Казахстане создана Служба государственной охраны (СГО). Дело в том, что у МВД нет полномочий эффективно решать вопросы по “Правому сектору”, поскольку это комплексное явление и в силу своего масштаба находится не только в сфере правопорядка. КНБ же традиционно отличается повышенной степенью бездействия на любые реальные проблемы. Если принять во внимание, что местный “Правый сектор” информационно и идеологически “заточен” против Нурсултана Назарбаева, то вполне логично выглядит роль Службы охраны президента в качестве локомотива созданной СГО.
В общем, котенок с явно выраженной патологией уже родился. Теперь перед политическим руководством страны стоит дилемма в какой воде его топить – холодной или горячей.
http://zonakz.net/view-rozhdenie-pravogo-sektora-v-kazakhstane.html
Никакого бизнеса – только личное, в этом один из родовых признаков этнонационалистических организаций. Мы не утверждаем, что люди из таких структур лишены корысти – наоборот, она у них в крови, но добиваются ее здесь другими методами и средствами, чем в политических организациях прагматического толка.
Национал-патриоты долгое время были “типовой пугалкой” в руках правящей элиты Казахстан. Когда приходило нужное время, власть давала им деньги и информационный ресурс, после чего выпускала на политическое поле страны. Нацпаты своими радикальными заявлениями и истериками искусственно создавали политический фланг, которого в реальной политической жизни страны не было (в качестве оформленной и самостоятельной силы, а вот как маргинальный конгломерат такие присутствовали всегда). Обществу с помощью такого инструмента демонстрировалось, будто власть находится на центристских позициях. После электорального периода или болезненных преобразований, при которых этнонационалисты выполняли роль шумовой завесы, им ослабляли финансирование и лидеры подобного толка уходили на периферию общественной жизни.
Однако время шло и политические ориентиры у Ак Орды поменялись. Евразийский Союз – это уже не многовекторность. К тому же интеграционное объединение по своей природе требует передавать часть функций и прерогатив с национального уровня в наднациональный. Нидерланды от жизни в Европейской Союзе однозначно выиграли, но суверенитета у этой страны стало меньше, поскольку теперь многие вопросы решаются в Брюсселе. В Казахстане пока мало понятно с балансом хорошего и плохого от интеграции, но то, что часть государственных полномочий уйдет в союзные органы – бесспорно.
Национал-патриоты не в восторге от интеграционных перспектив. В межгосударственном образовании с населением за 170 млн человек им трудно будет качать права на апелляции к комплексу исключительности – слишком много конкурентов. Чем более сложными окажутся отношения Евразийского Союза с геополитическими конкурентами, тем быстрее всевозможные этнонационалистические образования будут загнаны в строго очерченное стойло, поскольку дестабилизирующие силы в сложный период никто терпеть не будет.
На май назначено подписание договора Нурсултаном Назарбаевым, а 1 января 2015 года – это начало функционирования Евразийского экономического союза. До конца не ясно, кто дал нацпатам деньги (внутренние игроки или внешние), но ресурсы у них появились. Есть и определенный план действий. В Казахстане получилось очень мощное эхо советского прошлого. Из-за развала систем образования, здравоохранения, социального обеспечения, правопорядка, массовой безработицы и умопомрачительного неравенства в доходах советские бренды оказались долгоиграющими, а ностальгия по ним мощной и массовой. В такой ситуации этнонационалисты вынуждены бороться с советским наследием на уровне ценностей. Не случайно проведение Антиевразийского форума 12 апреля – в день старта Юрия Гагарина с космодрома Байконур. Выход журнала “Жұлдыздар отбасы - Аңыз Адам” с панегириками в адрес Гитлера совпали не только с днем рождения идеолога и практика нацизма, но и с кануном Дня Победы – одной из главных советских ценностей.
Активность нацпатов в социальных сетях – тема отдельного разговора. Там постоянные ссылки на “титульность”, “главность”, “настоящую казахскость” (не путать с “ненастоящей”!) и прочие “шестерки” в дешевой политической игре. Во всех этих истеричности и активности по обновлению статусов четко проступает натужность, желание своей активностью подменить массовость настроений в обществе. У нас есть возможность сравнивать проявления обострения “дружбы народов” нынешнего периода с началом 90-ых и можем утверждать, что тогда все было гораздо болезненнее. Хотя социальными сетями в те ревущие годы не пахло, зато напряжение в межэтнической сфере было настоящим.
Нужно принять во внимание фактор времени и изменившуюся демографическую и социальную ситуации в стране. Численная и удельная доля этнических казахов стала больше, на государственной службе они доминируют, социальные и культурные различия во внтуриэтнической среде стали колоссальными. В нынешней ситуации нацпаты работают в первую очередь на усиление розни в казахской среде. К чему приводят подобные вещи можно наблюдать на примере Украины, где регионы с доминирующим украинским населением отказываются подчиняться Киеву, а русский Крым вообще стал частью России. Набор лозунгов у местного варианта “Правого сектора” от своего прототипа ничем не отличается, нужно только поменять слова “украинец” и “украинский язык” на “казах” и “казахский язык”.
Зато местный “Правый сектор” гораздо лучше оформлен структурно, чем казахские националистические организации начала 90-ых годов. Поэтому при всех противоречиях между Айдосом Сарымом, Серикажаном Мамбеталиным, Мухтаром Тайжаном и Жасаралом Куанышалиным новая сеть в ее нынешнем виде умудряется сохранять лидеров национал-патриотического общественного мнения как совокупную целостность. Даже появление фигур вроде Асанали Ашимова объяснимо. В 1986 году он декабрьское выступление осудил, поэтому теперь в качестве “искупления” должен себя показывать вровень с Мухтаром Шахановым. Другими словами провода в виде организационных структур проложены и теперь заказчикам процесса нужен ток по ним в лице сторонников.
В России с развитием этнонационалистических, антиинтеграционных и русофобских структур в Казахстане явно занервничали. Там уже один раз прокололись с Виктором Януковичем, когда все яйца держали в одной корзине под названием Партия регионов. Теперь на повестке дня параллельные и взаимодополняющие структуры. Вот откуда-то резко появилась организация с претенциозным названием Народно-освободительное движение.
Однажды пришлось общаться со старшим офицером, который служил в Венгрии периода существования организации Варшавского договора. Так в их дивизии существовало несколько вариантов ведения боевых действий в зависимости от ситуации. По одному из них стоящая рядом венгерская часть помогает в противостоянии с блоком НАТО, по другому ведет себя нейтрально, а по третьему враждебно. В последней версии венгерское подразделение по плану предполагалось уничтожить даже быстрее, чем натовское. Ясное дело, что в Кремле на предмет развития событий в Казахстане тоже имеются разные сценарии. И пусть названия Уральск, Петропавловск или Усть-Каменогорск в русских архетипах отдаются не так сильно, как Севастополь, при поставленной пропагандистской и информационной машине “нарастить” восприятие становится делом техники. Потенциал у нацпатов довести развитие событий до такого сценария теоретически имеется.
Видится неслучайным, что вместе с рождением адаптированной версии “Правого сектора” в Казахстане создана Служба государственной охраны (СГО). Дело в том, что у МВД нет полномочий эффективно решать вопросы по “Правому сектору”, поскольку это комплексное явление и в силу своего масштаба находится не только в сфере правопорядка. КНБ же традиционно отличается повышенной степенью бездействия на любые реальные проблемы. Если принять во внимание, что местный “Правый сектор” информационно и идеологически “заточен” против Нурсултана Назарбаева, то вполне логично выглядит роль Службы охраны президента в качестве локомотива созданной СГО.
В общем, котенок с явно выраженной патологией уже родился. Теперь перед политическим руководством страны стоит дилемма в какой воде его топить – холодной или горячей.
http://zonakz.net/view-rozhdenie-pravogo-sektora-v-kazakhstane.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий