Оппозиция обещает Рахмону жаркую осень

Осенью этого года в Таджикистане ждут выборы президента. Многие аналитики не видят в стране альтернативы Эмомали Рахмону. Однако таджикская оппозиция уверена в обратном: народ так устал от него, что шансы на победу у сильных кандидатов есть. Вопрос только в том, кто и как посчитает голоса избирателей.

О будущих выборах и ситуации в Таджикистане накануне часа Х в интервью Бахытжану Кетебаеву на телеканале "К-плюс" рассказал лидер политического движения Таджикистана «Ватандор» Дододжон Атовуллоев. (Видеоверсия здесь).

- Здравствуйте, Дододжон. Я очень рад, что вы наконец-то в Лондоне, что вам удалось сюда приехать. Спасибо, что нашли время в субботний вечер в неформальной обстановке поговорить с нами.

- Спасибо, я тоже рад видеть вас. Я уже несколько дней в Лондоне.

- И как вам город?

- Город прекрасен, воздух свободы. Свободные люди в свободной стране. К большому сожалению, этого нет в моей стране, в нашем регионе. Поэтому мы стремимся к тому, чтобы наши люди видели, как другие живут достойно. У нас, когда произносят слово «демократия», многие думают о ней как об абсурде, мифе. Но очень хочется, чтобы люди видели, что это не так. Чтобы дети, школьники, студенты приезжали сюда, в Европу, и видели, что такое демократия, как живут и развиваются демократические страны. Это на самом деле очень важно.

Важны не голоса, а методы подсчета?

- Дододжон, когда в этом году в Таджикистане будут выборы?

- В ноябре, но точной даты пока нет.

- На ваш взгляд, кто победит на этих выборах?

- Если все будет идти как сейчас, то Рахмон снова назначит себя президентом. Я неоднократно говорил и еще раз повторю: Рахмон не хочет свободных выборов, потому что боится. Свободные выборы — это конец его карьере.

- В стране есть люди, которые бы его поддерживали? На какую группу людей он опирается? Кто его сторонники?

- В основном он опирается на своих родственников, на тех людей, кого мы называем «поколением зомби», которые каждый день по телевидению, по радио слышат одно и то же: «Рахмон — это царь, король. Рахмон — это спаситель нации, учитель учителей, пророк», — и так далее. Но если будут свободные, честные, демократические выборы, то у Рахмона не будет шансов победить...

- Значительное количество таджиков работает в России, они выезжают на заработки, у них там есть доступ к информации. За кого будут голосовать эти люди, кого они будут поддерживать?

- Большая проблема любых выборов в Таджикистане — это посчитать участие около двух миллионов граждан Таджикистана, которые выехали.

- А сколько всего граждан Таджикистана?

- Восемь миллионов.

- То есть где-то 25% людей находятся вне пределов страны?

- Да, самая активная часть, самая работоспособная. Это люди, которые могут организовать митинги, сопротивление. Это люди, которые на любых выборах решают их итог. Но у нас они находятся вне родины, и то, что они активно будут участвовать в выборах, маловероятно. Ведь кого выбирать, еще никто не знает, у нас один герой — Рахмонов.

- А оппозиция не будет выставлять единого кандидата?

- Ведутся переговоры, и оппозиция хочет выдвинуть одного кандидата, собраться вокруг него и поддержать. Это, конечно, радует. Но знаете, во времена правления Рахмона выборы проходили несколько раз, и они показали, что Рахмон научился играть в демократию. Для него главное — это не как голосует народ, а как подсчитывают эти голоса. И признаки, которые мы наблюдаем сейчас, показывают, что, скорее всего, ситуация повторится. Сегодня идет мощное давление на журналистов, оппозицию, и говорить о том, что выборы будут честными, свободными и справедливыми, я не могу. Оснований для этого нет.

- То есть вы считаете, что Рахмон если не победит, то «насчитает» себе победу? Предположим, но что будет со страной в этом случае?

- Это будет катастрофа, настоящая катастрофа. У большинства таджикистанцев — чемоданное настроение. Люди хотят уехать из страны, найти работу, устроиться как-то. Они не видят перспективы, света, у них нет надежды. Поколение, которое выросло при Рахмоне, уже можно назвать потерянным — большая часть уехала из страны на заработки. Но если говорить о будущем, такая же участь, и даже гораздо хуже, ждет нынешних детей, молодежь, потому что нет нормальных школ, медицины.

Рахмон и его окружение своих детей отправляют учиться в Лондон, в Вашингтон, Берлин. Я недавно проходил мимо одного учебного заведения, и мне сказали, что там учится сын водителя Рахмона — то есть даже водитель главы государства у нас имеет особый статус. Мне рассказывали также, что там учатся дети очень многих чиновников, их родственников, в том числе сын брата жены Рахмона, главного олигарха страны Асана Асодулоева. Обидно, власть желает хорошо жить, чтобы их дети получили нормальное образование, а о народе не думают.

В Таджикистане школы очень трудно назвать таковыми, это сарайчики, куда дети приходят учиться. Учителя — на заработках в России. Поэтому сами школьники, которые учатся в 9—10 классах, преподают химию, алгебру и литературу ученикам младших классов. И это в 21 веке, когда будущее страны определяет образование ее граждан!

Только хорошее образование может дать шанс, импульс для развития обществу. А кем вырастут таджикские дети? Большинство старшеклассников, когда их спрашиваешь, кем они хотят стать, отвечают: «Гастарбайтером». Это страшно, когда мечта ребенка — это стать трудовым мигрантом, рабом, уехать из страны!

А когда мужчины уезжают из страны, покидают свои дома, все ложится на плечи женщин. Их положение — это другая наша трагедия и боль. Они на своих хрупких плечах держат хозяйство, воспитание детей, которые вынуждены работать на хлопковых полях, заниматься самой грязной работой, на рынках, базарах таскать арбы (телеги — ред.).

Так и живут. Их судьба, будущее, во власти абсолютно никого не волнуют.

Программа у оппозиции уже есть

- Скажите, пожалуйста, а у оппозиции есть программа? То есть — что вы предлагаете, с чем желаете прийти к власти?

- Задача оппозиции не только сменить Рахмона, власть. Нам надо сменить систему. Ту систему, которую создал Рахмон. Если говорить об экономике, то в команде оппозиции есть очень серьезные ученые, бизнесмены, люди, которые разбираются в экономике, бизнесе. Я думаю, если сменится власть, то все можно организовать.

- Если я правильно понял, сейчас оппозиция экономическую программу не разрабатывает. Ее задача — борьба с Рахмоном?

- Есть программы, например, у исламской партии «Возрождение», социал-демократическойпартии Таджикистана, у нашего движения, но общей отдельной программы нет. Она будет объявлена накануне выборов.

Если говорить об экономике, то она сейчас находится в руках семьи Рахмона. Последний, очень неприятный пример. Был очень успешный бизнесмен Зайд Саидов, который был близок к семье Рахмона, к власти. Он объявил о том, что хочет создать партию «Новый Таджикистан», которая будет заниматься экономикой, а не политикой. В его команде было много известных в стране экономистов, ученых, бизнесменов. Но еще даже партию не успели зарегистрировать, а Зайд Саидов был арестован. Сейчас он сидит в изоляторе Комитета государственной безопасности Таджикистана. Естественно, у него отнимут бизнес, и мало надежды, что его освободят. Хотя впервые в истории Таджикистана большинство в элите Таджикистана — люди, которые имеют авторитет, — выступают в защиту бизнесмена Зайда Саидова. Это уникальный случай.

- Не побоялись?

- Да. И знаете, как обычно бывает, образ богатого человека, капиталиста, не очень приемлем, привлекателен, но Зайд Саидов — один из редких людей, который сам себя создал, как говорится. Я его хорошо знаю, когда началась война, он был беженцем, начал работать в Москве, организовал там свой бизнес, после подписания мирного соглашения вернулся в Таджикистан, был очень успешным министром...

- Он, видимо, не согласовал свое желание создать партию, что привело к немедленной реакции.

- Да, конечно. А еще страх, паника, истерика, которые сегодня характеризуют таджикскую власть.

- Вы сказали, что, скорее всего, в ноябре Рахмонов сам себя переизберет, — а как к этому факту относятся геополитические игроки? От кого больше всего зависит Таджикистан в геополитическом смысле?

- Прежде всего, это Россия, Китай, Иран. Из соседей — Узбекистан. Пока еще абсолютно неизвестно отношение Кремля к этим выборам, Ирана. Но Китай однозначно будет поддерживать Рахмона.

- А почему?

- У Китая хорошие личные отношения с Рахмоном. Потому что он один из тех президентов, который продал самой святое — часть таджикской территории за кредиты, за какие-то деньги.

- То есть расплатился за кредиты частью территории?

- Да, совершенно верно, за кредиты, за поддержку. И кроме того, по нашей информации, он получил лично для себя более $500 млн. Рахмон очень любит собирать деньги. Мне недавно рассказывали, что он очень не любит, когда их переводят на какие-то счета, он любит наличные. И, по некоторым подсчетам, у него уже в каком-то бункере в Дангаре, у него на родине, хранится более 5 млрд валюты — евро, рубли, доллары.

- Главное — хорошо вентилировать, чтобы не сгнило... Значит, Китай будет поддерживать. А как Россия?

- Россия еще не сделала однозначной ставки. Конечно, Рахмон заигрывает с Россией. И он научился играть с разными странами, но все должны понять, что у Рахмона нет будущего. И те страны, которые поддерживают его, поверьте, будут вызывать если не ненависть, то неприязнь у большинства населения Таджикистана.

Мы понимаем, что наша судьба и судьба народа, прежде всего, в наших руках. Если мы будем стремиться объединиться, будем сопротивляться, то, может быть, нам удастся сменить Рахмона и к президентству привести другого человека. Но мы понимаем, что Рахмон правдами и неправдами хочет найти поддержку за границей. Эта власть делает ставку на чужие штыки и поддержку, и ей наплевать на мнение народа.

- А какова роль российской военной базы в Таджикистане? Если будет какое-тообострение, может Россия в какой-то экстремальной ситуации поддержать Рахмона?

- На штыках этой базы Рахмон и пришел к власти. И неоднократно за эти 20 лет, когда быликакие-то кризисные ситуации, 201-я российская военная база была на стороне Рахмона. Но потом произошло охлаждение в отношениях между Москвой и Душанбе... Что будет? Сказать очень трудно. Потому что и в России понимают, что у Рахмона нет будущего, что Таджикистан — несостоявшееся государство, у президента которого нет поддержки народа.

Но, с другой стороны, у России никогда не было четкой, ясной политики здесь. У Кремля на скамье запасных не было людей, на которых они могли бы делать ставку, людей, которые бы имели авторитет. Есть группа лоббистов, которые лоббируют интересы Рахмона в Москве. Каким образом? За большие деньги, за коридор перевозки героина или за банальную взятку они будут постоянно писать высшему руководству России о том, что Рахмон — «сукин сын, но он наш сукин сын». Или пугают исламизмом: мол, если уйдет Рахмон, то придут страшные исламисты. Хотя этого нет. Это неправда.

- А какова позиция Узбекистана?

- Узбекистан — это наш ближайший партнер и сосед. В нем живет много таджиков, у нас — много узбеков. У нас переплелись и традиции, и опыт совместной жизни богатый, это, действительно, уникальная ситуация. Но Рахмон за 20 лет правления успел испортить отношения с Ташкентом, узбеками.

Я думаю, власть, которая придет после Рахмона, должна будет, прежде всего, восстановить хорошие отношения с соседями, и в первую очередь с Узбекистаном. Я об этом тоже много раз говорил: Таджикистану выгодно иметь хорошие отношения с Узбекистаном — это дороги, коммуникации и огромный рынок, который всегда использовали таджики. На любом рынке в Бухаре, Самарканде, Ташкенте можно было увидеть таджиков, которые продавали там яблоки, груши, картошку и так далее.

- Сейчас такого уже нет?

- Разумеется, нет, сейчас визовый режим между Таджикистаном и Узбекистаном.

- То есть просто не поедешь, не поторгуешь...

- Нет, конечно. Представляете, два брата, две семьи, живущие через двор, должны проходить эту унизительную процедуру получения визы. Меня могут обвинять в непатриотизме, но виноват именно президент Таджикистана Рахмон. Когда он оскорбляет власти Узбекистана, его президента, министров — это одно дело. Но когда он критикует целый народ, издевается над ним, когда его пропагандисты ведет антиузбекскую, грязную, противную пропаганду, с запахом национализма, — это страшно.

Запрещают идти на митинг? Пойдут в партизаны

- А есть исламская угроза внутри Таджикистана, насколько она развита, представляет ли опасность? Или это просто верующие, а власти их называют исламистами?

- Говорить о том, что есть угроза прихода к власти экстремистов, фундаменталистов, представителей каких-либо радикальных движений, нельзя. И, слава Богу, к этому располагает таджикское духовенство, известные богословы и, естественно, исламская партия «Возрождение Таджикистана». Эта партия очень продвинутая, современная, которая понимает реалии современного мира и выступает против экстремизма, радикализма. Партия, которая на самом деле хочет придать исламу облик, который он заслуживает.

Когда западный политик или эксперт с ненавистью говорит об исламе, его можно понять, это идет не от незнания, а от влияния пропаганды. Но когда президент страны, 99% жителей которой являются мусульманами, последователями ислама, пугает весь мир исламом, то он оскорбляет ислам и тем самым собственный народ. Это, конечно, нонсенс, но именно так поступает Рахмон.

Но угроза того, что могут прийти ученики «Талибана», вполне реальна. Если Рахмон еще годатри-четыре останется у власти, то следующим президентом Таджикистана будет человек типа бин Ладена или Муло Омара.

- Почему?

- Потому что люди больше не верят в смену власти демократическим путем, смену власти в результате выборов. Я неоднократно говорил, что эти выборы для нас — последняя битва за демократию, за достойную жизнь, за то, чтобы изменить ситуацию в стране. Другой альтернативы нет. Радикальные организации появляются там, где нет свободы, демократии, там, где всех и все давят, где спецслужбы издеваются над людьми. Когда человеку запрещают идти на митинг, он идет в партизаны.

- Общая картина положения дел в Таджикистане у вас получается мрачноватой...

- На самом деле ситуация очень мрачная и тревожная. Диктатуры просто так никогда не уходят. Если взглянуть на мировую историю, то мы видим, чем они заканчивают. Это трагедии не только для диктаторов, но и для народа.

Конечно, мы пытаемся достучаться до мирового сообщества, хотя понимаем, что ему до нас нет дела. Мы пытаемся включить политику, пытаемся встречаться в разных политических салонах мира, в том числе в Европе, с тем чтобы хоть немного изменить отношение к людям, правам человека, демократии, о которых они много говорят.

У меня позавчера была встреча с очень известным политиком, я ему прямо сказал: в том, что происходит в Таджикистане, в нашем регионе, есть часть их вины, потому что таджикская власть полностью зависит от зарубежных кредитов.

- Если Рахмон сейчас остается у власти, какие проблемы будут стоять перед страной, как вы считаете?

- Мы будем стараться не дать ему остаться у власти. День выборов — это час Х для таджикского общества, политической элиты, гражданского общества Таджикистана. Если люди будут защищать свои голоса, контролировать их, если будут требовать пересчета голосов, то есть надежда...

- А насколько это реально, что люди выйдут, что люди будут требовать, активно действовать?

- Я надеюсь... Фразу о том, что так дальше жить нельзя, я слышал в разных местах от разных людей. Люди уже устали от беззакония, беспредела, от того, что их постоянно обманывают, от того, что в течение 20 лет им читают одну и ту же сказку, что завтра будет лучше.

- Но завтра наступает, но лучше не становится...

- Да, совершенно верно. Люди хотят жить сегодня.

Откуда дровишки?

- Вы сказали, что Рахмон накопил в кеше 5млрд. Но Таджикистан не очень богатая страна, откуда такие деньги? Откуда он черпает ресурсы?

- Во-первых, за минувшие 20 лет все, что можно было продать в Таджикистане, он продал.Во-вторых, это кредиты. Далее — это деньги от наркобизнеса. Огромные суммы идут от наркотиков. Таджикистан стал синдикатом, и, не побоюсь этого слова и могу уверенно сказать, самым главным наркобароном в Таджикистане является сам Эмомали Шарипович Рахмон. Все под его контролем. Если помните, на границе между Таджикистаном и Афганистаном стояли российские пограничники, тогда хотя бы было какое-то столкновение интересов, друг друга боялись, не так открыто занимались этим всем. Но после ухода российских пограничников наркобизнес находится под контролем Рахмона и его семьи.

- Но речь идет о транзите, для Таджикистана несвойственно потребление таких тяжелых наркотиков?

- Последние годы я видел наркоманов, тех людей, которые уже больные. Но в основном — да, это транзит. Потому что хорошие отношения с Афганистаном, с афганцами, эта общая граница, и можно закрывать глаза и получать миллионы за маленький коридор...

- Вы такую мрачную картину нарисовали. А что делаете вы, другие члены оппозиции? Есть хоть какая-то перспектива?

- Самая лучшая перспектива, о которой я могу сказать, это понимание того, что мы все должны объединиться. Это объединение фактически идет. Проходили консультации лидеров почти всех влиятельных партий и движений. Это первая надежда. Вторая — в Таджикистане очень много зависит от мнения авторитетных людей, личностей, которые во время подготовки к выборам скажут: голосуйте за того-то или не голосуйте — и их послушают. Эти люди тоже понимают, что надо объединяться и выставлять одного кандидата. Поэтому надежда есть. Надежда умирает последней. И я больше чем уверен, что на этих выборах нашу страну, наш Таджикистан ждут перемены. Если это не произойдет в день, когда происходили выборы, то после выборов. Мы вчера с ребятами поговорили, подумали и решили — это будет не арабская весна, а горячая осень Рахмона. Осень, которую мы ждем.