Все яснее становится, что к религиозным экстремистам следует подходить не как к преступникам, а как к идейным оппонентам — со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Осознание этого приводит к тому, что некоторые представители духовенства начинают делать властям весьма неожиданные предложения
Мурат Телибеков
В прессе появилась информация о готовившемся покушении на представителей власти в Казахстане: предполагаемые террористы намеревались якобы осуществить взрыв Дворца мира и согласия в Астане, а также устроить теракт при открытии столичного театра оперы и балета. Правда, в конце недели пришло сообщение, что судом обвиняемые были оправданы по всем статьям, касавшимся терроризма, за отсутствием доказательств, но получили сроки за совершенное ими ограбление. Продолжает муссироваться информация о том, что в Караганде стали появляться листовки в защиту Джохара Царнаева, террориста, совершившего взрыв во время Бостонского марафона, по версии американских правоохранительных органов.
Проблема религиозного экстремизма и терроризма не исчезает из повестки дня в Казахстане. Представители духовенства высказывают свои предложения, как справиться с фанатизмом в среде верующих. Глава Союза мусульман Казахстана (СМК) Мурат Телибеков предлагает создать в Центральной Азии Мусульманский легион, который будет призван бороться с растущим исламским радикализмом.
О том, насколько он может оказаться эффективным в светском Казахстане и какие цели преследует Союз мусульман Казахстана, выдвигая подобную идею, журнал «Эксперт Казахстан» побеседовал с инициатором.
Очевидно, в республике назрела необходимость обсуждать сложные вопросы взаимоотношения государства с религиозными институтами и выработки единой концепции борьбы с религиозным экстремизмом, чтобы сознание наших граждан не было отравлено ложными идеями. С другой стороны, возникает вопрос: правильные ли модели борьбы с такими явлениями сегодня предлагает официальное духовенство.
— В своем обращении по поводу создания Мусульманского легиона вы говорите о росте экстремизма в Центральной Азии. На основе каких фактов Союз мусульман Казахстана делает такие выводы?
— Религиозный экстремизм в Центральной Азии, в том числе в Казахстане, давно уже стал реальностью. Многочисленные случаи в Алматы, Астане, Актюбинской области, в Западном Казахстане свидетельствуют о том, что некоторые религиозные идеологи уже не довольствуются проповедями — они берут в руки оружие. Причина в том, что огромный ком социально-экономических проблем продолжает нарастать. Государство не в состоянии предложить эффективное решение. Все это создает благоприятную почву для религиозного экстремизма. В определенной степени к радикальным действиям подталкивают события в арабском мире. Люди воочию убедились, как легко можно сместить одиозные режимы. Казахстанские власти, к сожалению, запаздывают с принятием мер. Недавно принято решение о выборах сельских акимов, в прессе периодически появляются сообщения о разоблачении крупных государственных чиновников. Но все это — слабое утешение для миллионов отчаявшихся людей, страдающих от произвола чиновников и правоохранительных органов. Косметические меры не решают проблемы. Когда смотрят на людей сверху, они кажутся мелкими и глупыми. Этот обман зрения очень дорого обходится государственным деятелям.
— Вы предлагаете создать не гуманитарную, а именно военизированную организацию «Мусульманский легион». Разве каноны ислама позволяют выступать человеку с позиции силы? И какие задачи вы ставите перед подобной военизированной организацией?
— Главное отличие ислама от христианства и прочих религиозных учений — в активной жизненной позиции. Здесь неприемлемо подставлять вместо одной избитой щеки другую. Если над семьей, страной и личной жизнью нависла угроза, долг мусульманина взять в руки оружие. Мусульманин имеет право убить человека, если тот посягает на его веру, достоинство, распространяет в обществе зло и бесчестие. Я приведу вам интересный пример зарождения мусульманского сопротивления в Афганистане. В одном из далеких селений группа бандитов надругалась и убила маленького мальчика. Полиция оказалась бессильной, и тогда жители обратились к имаму села. Тот, недолго думая, собрал взрослых мужчин, вооружил их охотничьими ружьями и топорами, посадил в грузовик и пустился в погоню. Настигнув бандитов, они разоружили их и хладнокровно казнили. С этого дня слава о храбром имаме разнеслась по всей стране. Звали этого человека мулла Омар. Впоследствии он стал одним из лидеров движения «Талибан».
— И это пример для подражания?
— Попытаюсь объяснить. Почему такие люди, как мулла Омар, не появляются в США? Потому что американские суды и полиция работают весьма эффективно. Почему в Казахстане появился таразский смертник, который среди бела дня убивал полицейских? Почему в поселке Шубарши молодые люди убивали именно стражей порядка? Потому что у нас в стране полиция, суды и бандитизм во многих случаях становятся синонимами. Это весьма прискорбно, но пришло время называть вещи своими именами. Я не оправдываю этих людей, но пытаюсь понять причины трагедии и выработать противоядие.
К чему я привел эти примеры? При разумном подходе государство может направить энергию религиозного общества в конструктивное, созидательное русло. Мусульманский легион можно использовать прежде всего в борьбе с религиозными экстремистами, причем не только с помощью оружия. Эта организация призвана нести новую, конструктивную мусульманскую идеологию. Одно дело, когда с религиозными радикалами ведут беседу сытые имамы из Духовного управления мусульман Казахстана или чиновники Агентства по делам религии, не пользующиеся доверием народа. Другое дело, если с ними говорят искренне верующие мусульмане, не запятнанные в пособничестве с коррумпированными чиновниками.
— Не кажется ли вам, что создание Мусульманского легиона нарушает основы строя всех республик региона, в которых провозглашен именно курс на светское, но не теократическое государство?
— Понятия «светское государство» и « теократическое государство» — условности, которые появились в XX веке. Многовековая история человечества доказывает, что светская и религиозная жизнь всегда были тесно переплетены. Многие наши государственные чиновники высокого ранга совершили паломничество в Мекку, и, поверьте мне, вовсе не ради праздного любопытства. Во время погребальных ритуалов члены правительства приглашают имамов, чтобы они прочли суры из Священного Корана. А теперь скажите мне: каким образом их позиционировать? Светские это люди или религиозные? И в каком месте провести границу? Почему, вопреки утверждению светских ортодоксов, одно не мешает другому? Почему в жизни мы часто встречаем примеры, когда человек, будучи великолепным государственным служащим в светском государстве, в то же время в душе остается глубоко верующим человеком? И что такое религия в современном понимании?
С успехом мы можем назвать религией Коммунистическую партию и «Ак жол». Ну чем тот же Косарев или Перуашев не боги? Им так же молятся, преподносят дары. Правда, калибром они поменьше, но это дело поправимое. Главный критерий оценки государства — успешное его развитие, политическая стабильность и экономическое процветание. С помощью каких инструментов это будет достигнуто — не важно.
Можно Мусульманский легион превратить в карикатурное сборище бродяг и преступников. Но при желании и соответствующем подходе можно создать эффективные силы быстрого реагирования
— Вы отмечаете, что энергия деструктивных сил будет направлена в позитивное русло. Какие конкретные механизмы может предложить Союз мусульман Казахстана для достижения намеченной цели переориентации экстремистов на путь истинной веры без фанатизма?
— Мне приходилось встречаться с религиозными экстремистами. Среди них много молодых, харизматичных личностей. Они хотели бы принимать активное участие в общественной и политической жизни. Поверьте мне, многие из них не мечтают о создании мифического халифата. Они преисполнены желания бороться с преступностью, несправедливостью, с которой встречаются в жизни. Я абсолютно уверен, что так называемые мусульманские экстремисты могли бы вырезать под корень всех торговцев наркотиками в стране, обуздать игорный бизнес и проституцию. И сделают они это гораздо более эффективно, чем Министерство внутренних дел, Комитет национальной безопасности и финансовая полиция, вместе взятые. Причем это должны быть не доморощенные народные дружины с палками в руках, но хорошо обученные, оснащенные современным оружием отряды. Несомненно, они будут находиться под контролем государства.
Я здесь не открываю Америку. Подобная практика уже существует. Иностранный легион во Франции, где служат люди со всего мира; казачьи отряды в России. В Казахстане начать можно с Алматы, внимательно проследить, отшлифовать детали. Если дело пойдет на лад, то распространить опыт на другие города.
— Но вы предлагаете также освободить из мест заключения лиц, которые проходят по делам, связанным с экстремизмом, при условии прохождения службы в исламской армии. Что это за армия, как вы ее себе представляете и чем она отличается от светской армии Казахстана? Не кажется ли вам потенциально опасным противопоставление светских вооруженных сил исламским?
— Многое зависит от того, кто будет реализовывать эту идею. Конечно же, можно Мусульманский легион превратить в карикатурное сборище бродяг и преступников. Но при желании и соответствующем подходе можно создать эффективные силы быстрого реагирования, способные выполнять самые сложные задачи, причем как боевого, так и идеологического характера. Приведу пример. В советское время Комитет государственной безопасности представлял собой настоящую военную элиту. Во что он превратился сегодня? Нынешний КНБ — лишь следы былой роскоши. Очень многое зависит от того, в чьих руках находятся рычаги управления.
Да, я предлагаю предоставить лицам, осужденным за религиозный экстремизм, альтернативу в виде службы в исламской армии. Причем условия будут очень жесткие. В случае нарушения условий службы человек вернется в места заключения, но уже без права на амнистию и помилование. Если он совершит тяжкое преступление, решением шариатского суда или военного трибунала он будет казнен. Дисциплина должна быть суровой, но справедливой.
Почему именно религиозным экстремистам предоставляется подобная привилегия? Потому что нельзя приравнивать их к обычным уголовникам, ибо здесь противоправное действие совершилось не из корыстных побуждений, а во имя некой идеи. Это имеет принципиальное значение.
— А что все-таки насчет светской армии…
— Относительно противопоставления светским вооруженным силам. Никому в голову не приходит противопоставлять светской армии такие силовые органы, как комитет нацбезопасности или МВД. Почему легион должен стать исключением? Ведь это люди одной страны, этноса, все они говорят на одном языке, являются носителями одной культуры. Я понимаю, если бы его членами были арабские наемники. Тогда — да: здесь были бы возможны противоречия и конфликты.
— Вы обратились к ряду лидеров стран мира. Получили ли от кого-либо ответ и надеетесь ли на ответ от них?
— Идея создания Мусульманского легиона имеет прекрасные геополитические перспективы. Одна из главных задач, которая волнует мир,— нарастание религиозного экстремизма, агрессивность мусульманских фанатиков, проповедующих насилие как единственный путь решения всех проблем.
Мусульманский легион — это не только и не столько военная сила, сколько идеологический инструмент, с помощью которого можно предупреждать региональные конфликты. Думаю, что этот проект поддержит и Организация Исламского Сотрудничества. Мы направили наши предложения главам США, Великобритании, Германии, России, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана. Если не удастся реализовать этот проект в Казахстане, попробуем это сделать в любой другой стране мира.
Комментариев нет:
Отправить комментарий