Первого декабря страна отметила День Первого президента. Коль скоро это официальный государственный праздник, он рассчитан, надо полагать, на долгие годы вперед. Точнее — на всю ту вечность, в которой будет существовать «Мәңгілік Ел». Что возможно лишь в том случае, если сам Первый президент создаст и оставит потомкам достаточное число свершений и достижений, делающих этот праздник естественным и необходимым в памяти всех поколений благодарных потомков.
А для этого далеко не все еще свершено, и много еще надо успеть, чтобы ни на следующий день, ни через сто лет ни у кого не возникло желания отменить этот праздник или устроить подробный разбор его содержания. Кстати, и сам тот Патриотический акт «Мәңгілік Ел», разработку которого елбасы сопряг со своим политическим завещанием – Стратегией «Казахстан – 2050» (см. «Новая» — Казахстан» №6 от 12. 02. 2014 г.), до сих пор не разработан.
И вообще, чем ближе кому-то представляется «час Х», тем больше выявляются незавершенность деятельности Первого президента, необходимость решать нерешаемые без него как неотложные нынешние, так и среднесрочные и даже стратегические задачи.
И вообще, чем ближе кому-то представляется «час Х», тем больше выявляются незавершенность деятельности Первого президента, необходимость решать нерешаемые без него как неотложные нынешние, так и среднесрочные и даже стратегические задачи.
В доказательство сошлемся на выступление Касым-Жомарта Токаева, обозначенного нами (см. «Новая» — Казахстан» №42 от 23.10.2013 г.) как конституционного преемника действующего президента, на приуроченной к празднику международной конференции «Президент. Парламент. Интеграция»: «Мировой опыт показывает, что успех социально-экономических реформ, укрепление внутриполитической стабильности и безопасности зависят не столько от формы политической системы, сколько от качества управления государством. Динамично развивающимися странами являются как президентские, так и парламентские республики, как конституционные, так и абсолютные монархии. Есть и немало примеров провала политических систем, в том числе относящихся к народным демократиям.
Что касается Казахстана, то благодаря сильной президентской власти были осуществлены экономические и политические реформы, построено успешное авторитетное государство. Преимущества президентской формы правления наглядно проявились в период мировых финансово-экономических кризисов, потребовавших мобилизации всех государственных ресурсов для преодоления их последствий, поэтому в Казахстане именно с институтом президентства, олицетворением которого является выдающаяся историческая личность, политик глобального масштаба Нурсултан Абишевич Назарбаев, связывают все достижения, устойчивый экономический рост, развитие демократии, межнациональное согласие, социальное благополучие».
А что у нас сейчас, если опять не внутренний и внешний кризисы?
Разве кардинальная реструктуризация правительства, выдержанное в самых драматических тонах досрочное президентское Послание и массированное «распечатывание» валютных запасов Национального фонда не свидетельствуют о наступлении очередных трудностей, опять требующих мобилизации всех государственных ресурсов?
И я вам даже назову год и месяц, когда сконцентрируются предстоящие нам испытания, — это март 2018 года. То есть разгорающееся теперь санкционное противостояние Россия – Запад ориентировано не на Крым или конфликт на юго-востоке Украины, а на следующие президентские выборы в России. Расчет «санкционеров» — через усугубление экономической ситуации в России свалить режим Путина, и чем раньше, тем лучше. Но поскольку быстро не получится, война на Украине будет только разгораться, а торгово-финансовое противостояние, неизбежно втягивающее и Казахстан, — продолжится.
Поэтому весна 2018 года станет кульминацией: если Россия переизберет Путина – он одержит двойную победу, и тогда США и ЕС придется уже не валить режим, а искать какие-то развязки в отношениях с ним.
Впрочем, и собственно глобальный ростовщический кризис, в центре которого опять-таки США и Евросоюз, тоже добавляет всем долгих и трудных испытаний.
Одним словом, нашему незаменимому президенту – еще работать и работать.
Спрашивается: что же самое главное он должен успеть сделать, чтобы все поколения казахстанцев входили бы в Пантеон исключительно с трепетным чувством?
Навязываемые оппозицией ответы — приступить, дескать, к демократизации — здесь не годятся. Речь идет о создании «профессионального государства», как это было сформулировано еще в Стратегии «Казахстан — 2030», досрочно осуществленной. Где, прошу заметить, слово «демократия» не употреблено ни разу и нет ни одного абзаца или хотя бы фразы, посвященных каким-либо изменениям или дополнениям к уже созданной к 1997 году системе президентского правления.
Равно как и в Стратегии «Казахстан — 2050» также нет ни словечка о политических преобразованиях – все исключительно в терминах экономического и социального развития. То есть на формулу «сначала экономика, потом политика» нанизана вся предыдущая, нынешняя и будущая деятельность Первого президента, и этот стержень указывает нам путь в последующие десятилетия.
Ну, а коль скоро в политическом смысле нам с вами суждено, как в знаменитом американском фильме «День сурка», просыпаясь каждый новый день, обнаруживать вчерашних персонажей и опять переживать уже прожитые события, развитие сюжета должно идти по экономической линии.
И вот тут, строго по логике сценария, мы и выходим на… избиение президентских кадров.
В самом деле: если сама по себе президентская система с точки зрения исторического опыта, национального менталитета, а также геополитического положения отвечает основным задачам стратегического развития, а возглавляет ее историческая личность, политик глобального масштаба Нурсултан Абишевич Назарбаев, с которым связывают все достижения, то за недостигнутое должны отвечать члены «команды президента». Кто же еще? Между тем в поисках недостигнутого далеко ходить не надо – достаточно поднять поручения президента в адрес правительства, из года в год повторяющиеся в его ежегодных Посланиях.
И речь, между прочим, идет не о срыве отдельных программ и наметок — все гораздо серьезнее. Президент давно и по-настоящему настроен на поворот от экспортно-сырьевой и товарно-импортной зависимости в сторону собственного национального производства, индустриализованного и инновационного. Ставка на Программу ФИИР сделана со всей решительностью, на ее выполнение потрачены громадные финансовые ресурсы и организационные усилия.
Потому что если бы это удалось, то Казахстан не только существенно упростил бы себе преодоление нынешних кризисных осложнений — такая национальная экономика создала бы тот неразрушимый фундамент, на котором празднование Дня Первого президента стало бы вечной национальной традицией.
И наоборот, если разрезание ленточек на заводах по выпуску планшетников, биоэтанола, самолетов, отечественного кремния и солнечных панелей и т. п. не приводит к изготовлению реальной продукции, долгого празднования не получится. И лучше нас с вами знающий жизнь и собственное окружение глава государства это понимает, конечно, со всей остротой и определенностью.
Но тут вот какая закавыка: кадры, не обеспечивающие исполнение указаний президента, – его же собственные, им назначенные. Либо назначены назначенными им людьми. И так вниз по всем вертикалям и горизонталям президентской системы. И хотя «вассал моего вассала – не мой вассал», все равно провал любого чиновника на любом уровне выводит наверх, если проследить всю цепочку.
Поскольку же в собственных кадровых решениях глава созданной им системы ошибаться не может – он и не ошибается. Доказательство: еще ни один министр или аким не уволен с должности или переброшен на другую работу с формулировкой о профессиональной непригодности.
За что же теперь, по нарастающей все последние годы, начинают сажать уже и совсем недавних премьеров?
Понятно за что – за коррупцию. Потому что коррупция – это не персональный кадровый просчет, а некое обезличенное и притом групповое явление, порожденное не самой президентской вертикалью, но, конечно, присутствующее в ней.
А потому с коррупцией внутри президентской системы можно бороться самым принципиальным и беспощадным образом, не ставя вопроса о ее реформировании. Хотя бы потому (и тут тоже полный набор аргументов и примеров), что коррупция наличествует и при парламентских правлениях.
Подчеркну: сейчас борьба с коррупцией – отнюдь не показуха и не проявление войны кланов во власти, хотя именно так это и выглядит со стороны. Нет, президентская установка на выявление и наказание коррупционеров дана всерьез. Главе государства действительно есть за что сердиться и обижаться на свой исполнительный аппарат — как раз из-за него не создается тот экономический фундамент, под которым не провалятся ни Пантеон, ни День Первого президента.
Другое дело, что более саморазоблачительного и саморазрушительного занятия, чем выявление «коррупционеров» в не институализированной, а персонифицированной системе, совмещающей в себе власть и бизнес, и придумать невозможно. Начиная как бы с логичного, но при этом и издевательского решения о совмещении в рамках одного государственного ведомства подбора и назначения госслужащих и отлавливания их за коррупцию.
В качестве примеров — несколько извлечений из одного и того же выступления Кайрата Кожамжарова на первом расширенном совещании Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции: «Хотим мы того или нет, в массовое сознание внедряется представление о повальной коррумпированности чиновников, это априори порождает всеобщее недоверие к органам власти и должностным лицам».
Это исходный посыл. И где же самая болевая точка в этой повальной коррумпированности, по которой должен быть нанесен главный удар?
«Не секрет, что сегодня карьера чиновника во многом зависит от субъективного желания и воли руководителей. Так появляются свои люди на ответственных должностях, что создает условия для формирования коррупционных схем».
Совершенно верно, главная проблема названа точно и своим именем: это «свои люди», то есть клановость.
Далее следует уже не вполне логичное обращение к руководителям государственных органов: «Воспринимайте нас как своих надежных партнеров в решении общих задач, поставленных главой государства».
Но какое уж тут партнерство, если подлежащая искоренению клановость распространяется не от подчиненных к их руководителям, а как раз наоборот?
Тогда уж более логичным звучит такое обращение главы Агентства уже к своим подчиненным: «Каждый вынесенный судом оправдательный приговор будет свидетельствовать о нашем низком профессионализме».
Вот так: не опричнина, конечно, но что-то в этом есть…
В любом случае борьба с коррупцией во власти или борьба властных кланов, с какой стороны ни зайти, выявляет и то и другое. Вот, например, арест Серика Ахметова, которым увенчалось разоблачение цепочки коррумпированных карагандинских чиновников: какие еще нужны комментарии, если проходящие по одному делу должностные лица оказались из одной «аргынизации»?
Короче, сама ли власть имеет клановый характер или коррупция формирует кланы во власти, а только напрасно Акорда так высоко подняла планку борьбы с этим злом внутри себя: слишком уж все очевидно…
Чем же обещает закончиться «день сурка»?
Полагаю, что все-таки переводом персонифицированного президентского правления в институциональный формат.
Сошлюсь опять на выступление Токаева: «Начат постепенный переход к президентско-парламентской форме правления по формуле: сильный президент — влиятельный парламент — подотчетное правительство. Как показывает опыт ряда стран, такая система, которую условно можно назвать смешанной или комбинированной, обеспечивает высокую эффективность и устойчивость государственного управления».
А Касым-Жомарт Кемелович, как опытнейший карьерный дипломат, ничего сверх положенного никогда не скажет. И если он говорит об отсутствующем в президентской Стратегии до 2050 года и в экстренном Послании «постепенном переходе» — что-то такое готовится. Скажем, перенос реальной власти в партию «Нур Отан», которая формировала бы правительство, назначала акимов и контролировала бы исполнительную вертикаль. А коль скоро центр власти переносится в партию, основная власть должна быть перемещена в парламент, где правящей партии и надлежит реализовать свою властную функцию.
Это было бы все-таки нашим общим прорывом из «дня сурка».
Правящие кланы и персоналии получили бы внутрипартийную институализацию, делающую их (и их наследников) все-таки менее зависимыми от всевластия кого-то одного. Страна сделала бы серьезный шаг к современному устройству государственного управления — более устойчивому по отношению к клановости и к коррупции. А карьерный дипломат Токаев стал бы карьерным президентом — с ограниченными по сравнению с нынешними полномочиями.
Чему (как нам кажется) он и сам был бы только рад.
Что касается Казахстана, то благодаря сильной президентской власти были осуществлены экономические и политические реформы, построено успешное авторитетное государство. Преимущества президентской формы правления наглядно проявились в период мировых финансово-экономических кризисов, потребовавших мобилизации всех государственных ресурсов для преодоления их последствий, поэтому в Казахстане именно с институтом президентства, олицетворением которого является выдающаяся историческая личность, политик глобального масштаба Нурсултан Абишевич Назарбаев, связывают все достижения, устойчивый экономический рост, развитие демократии, межнациональное согласие, социальное благополучие».
А что у нас сейчас, если опять не внутренний и внешний кризисы?
Разве кардинальная реструктуризация правительства, выдержанное в самых драматических тонах досрочное президентское Послание и массированное «распечатывание» валютных запасов Национального фонда не свидетельствуют о наступлении очередных трудностей, опять требующих мобилизации всех государственных ресурсов?
И я вам даже назову год и месяц, когда сконцентрируются предстоящие нам испытания, — это март 2018 года. То есть разгорающееся теперь санкционное противостояние Россия – Запад ориентировано не на Крым или конфликт на юго-востоке Украины, а на следующие президентские выборы в России. Расчет «санкционеров» — через усугубление экономической ситуации в России свалить режим Путина, и чем раньше, тем лучше. Но поскольку быстро не получится, война на Украине будет только разгораться, а торгово-финансовое противостояние, неизбежно втягивающее и Казахстан, — продолжится.
Поэтому весна 2018 года станет кульминацией: если Россия переизберет Путина – он одержит двойную победу, и тогда США и ЕС придется уже не валить режим, а искать какие-то развязки в отношениях с ним.
Впрочем, и собственно глобальный ростовщический кризис, в центре которого опять-таки США и Евросоюз, тоже добавляет всем долгих и трудных испытаний.
Одним словом, нашему незаменимому президенту – еще работать и работать.
Спрашивается: что же самое главное он должен успеть сделать, чтобы все поколения казахстанцев входили бы в Пантеон исключительно с трепетным чувством?
Навязываемые оппозицией ответы — приступить, дескать, к демократизации — здесь не годятся. Речь идет о создании «профессионального государства», как это было сформулировано еще в Стратегии «Казахстан — 2030», досрочно осуществленной. Где, прошу заметить, слово «демократия» не употреблено ни разу и нет ни одного абзаца или хотя бы фразы, посвященных каким-либо изменениям или дополнениям к уже созданной к 1997 году системе президентского правления.
Равно как и в Стратегии «Казахстан — 2050» также нет ни словечка о политических преобразованиях – все исключительно в терминах экономического и социального развития. То есть на формулу «сначала экономика, потом политика» нанизана вся предыдущая, нынешняя и будущая деятельность Первого президента, и этот стержень указывает нам путь в последующие десятилетия.
Ну, а коль скоро в политическом смысле нам с вами суждено, как в знаменитом американском фильме «День сурка», просыпаясь каждый новый день, обнаруживать вчерашних персонажей и опять переживать уже прожитые события, развитие сюжета должно идти по экономической линии.
И вот тут, строго по логике сценария, мы и выходим на… избиение президентских кадров.
В самом деле: если сама по себе президентская система с точки зрения исторического опыта, национального менталитета, а также геополитического положения отвечает основным задачам стратегического развития, а возглавляет ее историческая личность, политик глобального масштаба Нурсултан Абишевич Назарбаев, с которым связывают все достижения, то за недостигнутое должны отвечать члены «команды президента». Кто же еще? Между тем в поисках недостигнутого далеко ходить не надо – достаточно поднять поручения президента в адрес правительства, из года в год повторяющиеся в его ежегодных Посланиях.
И речь, между прочим, идет не о срыве отдельных программ и наметок — все гораздо серьезнее. Президент давно и по-настоящему настроен на поворот от экспортно-сырьевой и товарно-импортной зависимости в сторону собственного национального производства, индустриализованного и инновационного. Ставка на Программу ФИИР сделана со всей решительностью, на ее выполнение потрачены громадные финансовые ресурсы и организационные усилия.
Потому что если бы это удалось, то Казахстан не только существенно упростил бы себе преодоление нынешних кризисных осложнений — такая национальная экономика создала бы тот неразрушимый фундамент, на котором празднование Дня Первого президента стало бы вечной национальной традицией.
И наоборот, если разрезание ленточек на заводах по выпуску планшетников, биоэтанола, самолетов, отечественного кремния и солнечных панелей и т. п. не приводит к изготовлению реальной продукции, долгого празднования не получится. И лучше нас с вами знающий жизнь и собственное окружение глава государства это понимает, конечно, со всей остротой и определенностью.
Но тут вот какая закавыка: кадры, не обеспечивающие исполнение указаний президента, – его же собственные, им назначенные. Либо назначены назначенными им людьми. И так вниз по всем вертикалям и горизонталям президентской системы. И хотя «вассал моего вассала – не мой вассал», все равно провал любого чиновника на любом уровне выводит наверх, если проследить всю цепочку.
Поскольку же в собственных кадровых решениях глава созданной им системы ошибаться не может – он и не ошибается. Доказательство: еще ни один министр или аким не уволен с должности или переброшен на другую работу с формулировкой о профессиональной непригодности.
За что же теперь, по нарастающей все последние годы, начинают сажать уже и совсем недавних премьеров?
Понятно за что – за коррупцию. Потому что коррупция – это не персональный кадровый просчет, а некое обезличенное и притом групповое явление, порожденное не самой президентской вертикалью, но, конечно, присутствующее в ней.
А потому с коррупцией внутри президентской системы можно бороться самым принципиальным и беспощадным образом, не ставя вопроса о ее реформировании. Хотя бы потому (и тут тоже полный набор аргументов и примеров), что коррупция наличествует и при парламентских правлениях.
Подчеркну: сейчас борьба с коррупцией – отнюдь не показуха и не проявление войны кланов во власти, хотя именно так это и выглядит со стороны. Нет, президентская установка на выявление и наказание коррупционеров дана всерьез. Главе государства действительно есть за что сердиться и обижаться на свой исполнительный аппарат — как раз из-за него не создается тот экономический фундамент, под которым не провалятся ни Пантеон, ни День Первого президента.
Другое дело, что более саморазоблачительного и саморазрушительного занятия, чем выявление «коррупционеров» в не институализированной, а персонифицированной системе, совмещающей в себе власть и бизнес, и придумать невозможно. Начиная как бы с логичного, но при этом и издевательского решения о совмещении в рамках одного государственного ведомства подбора и назначения госслужащих и отлавливания их за коррупцию.
В качестве примеров — несколько извлечений из одного и того же выступления Кайрата Кожамжарова на первом расширенном совещании Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции: «Хотим мы того или нет, в массовое сознание внедряется представление о повальной коррумпированности чиновников, это априори порождает всеобщее недоверие к органам власти и должностным лицам».
Это исходный посыл. И где же самая болевая точка в этой повальной коррумпированности, по которой должен быть нанесен главный удар?
«Не секрет, что сегодня карьера чиновника во многом зависит от субъективного желания и воли руководителей. Так появляются свои люди на ответственных должностях, что создает условия для формирования коррупционных схем».
Совершенно верно, главная проблема названа точно и своим именем: это «свои люди», то есть клановость.
Далее следует уже не вполне логичное обращение к руководителям государственных органов: «Воспринимайте нас как своих надежных партнеров в решении общих задач, поставленных главой государства».
Но какое уж тут партнерство, если подлежащая искоренению клановость распространяется не от подчиненных к их руководителям, а как раз наоборот?
Тогда уж более логичным звучит такое обращение главы Агентства уже к своим подчиненным: «Каждый вынесенный судом оправдательный приговор будет свидетельствовать о нашем низком профессионализме».
Вот так: не опричнина, конечно, но что-то в этом есть…
В любом случае борьба с коррупцией во власти или борьба властных кланов, с какой стороны ни зайти, выявляет и то и другое. Вот, например, арест Серика Ахметова, которым увенчалось разоблачение цепочки коррумпированных карагандинских чиновников: какие еще нужны комментарии, если проходящие по одному делу должностные лица оказались из одной «аргынизации»?
Короче, сама ли власть имеет клановый характер или коррупция формирует кланы во власти, а только напрасно Акорда так высоко подняла планку борьбы с этим злом внутри себя: слишком уж все очевидно…
Чем же обещает закончиться «день сурка»?
Полагаю, что все-таки переводом персонифицированного президентского правления в институциональный формат.
Сошлюсь опять на выступление Токаева: «Начат постепенный переход к президентско-парламентской форме правления по формуле: сильный президент — влиятельный парламент — подотчетное правительство. Как показывает опыт ряда стран, такая система, которую условно можно назвать смешанной или комбинированной, обеспечивает высокую эффективность и устойчивость государственного управления».
А Касым-Жомарт Кемелович, как опытнейший карьерный дипломат, ничего сверх положенного никогда не скажет. И если он говорит об отсутствующем в президентской Стратегии до 2050 года и в экстренном Послании «постепенном переходе» — что-то такое готовится. Скажем, перенос реальной власти в партию «Нур Отан», которая формировала бы правительство, назначала акимов и контролировала бы исполнительную вертикаль. А коль скоро центр власти переносится в партию, основная власть должна быть перемещена в парламент, где правящей партии и надлежит реализовать свою властную функцию.
Это было бы все-таки нашим общим прорывом из «дня сурка».
Правящие кланы и персоналии получили бы внутрипартийную институализацию, делающую их (и их наследников) все-таки менее зависимыми от всевластия кого-то одного. Страна сделала бы серьезный шаг к современному устройству государственного управления — более устойчивому по отношению к клановости и к коррупции. А карьерный дипломат Токаев стал бы карьерным президентом — с ограниченными по сравнению с нынешними полномочиями.
Чему (как нам кажется) он и сам был бы только рад.
http://www.novgaz.com/index.php/2-news/1253-день-сурка-и-избиение-кадров
Комментариев нет:
Отправить комментарий