Гога Ашкенази дала откровенное интервью журналисту Financial Times. Разговор со светской львицей происходил в ресторане Lapérouse в Париже. Пикантное прошлое заведения вызвало восторг у «казахской олигархини».
- Это был бордель! — воскликнула Гога вместо приветствия и указала ухоженным пальцем на царапины на зеркале. — В XIX веке куртизанки на зеркалах проверяли алмазы, которыми им платили.
На самом деле некоторые из имен, нацарапанных на стекле, звучат подозрительно современно, усмехнулся обозреватель FT Саймон Купер, представляя собеседницу.
Ашкенази известна своим кругом общения. Приятельница британского принца Эндрю, она кроме него имеет массу блистательных бойфрендов. Фамилия досталась ей от краткого брака с наследником американской сети отелей Стефаном Ашкенази. Тимур Кулибаев, зять вечного президента Казахстана, является отцом ее двух малолетних сыновей. А ее последнийэкс-поклонник — наследник Fiat Лапо Элканн.
Обожаю «Макдональдс»!
Саймон Купер не скупится на комплименты. По его мнению, 33-летняя Гога, недавно «перепрыгнувшая» из нефтегазового бизнеса в почтенный французский дом моды Vionnet, воплощает собой сдвиг мировой экономики. Показательный пример того, как элиты из богатых ресурсами стран скупают Западную Европу.
Описание внешности Гоги может вызвать улыбку у ее соотечественников, но вряд ли — у европейцев: «резкие центральноазиатские скулы, длинные блестящие черные волосы, полные губы. На одной руке зеленый лак для ногтей, чтобы соответствовать брюкам, на другой — черный, в цвет топа. На месте пряжки ремня у нее перевернутое черное сердце».
На вопрос, носит ли она одежду от Vionnet, Ашкенази отвечает на беглом, но плохом английском: «Только для вас. Я только что прилетела из Токио, у меня не было времени, чтобы переодеться. Ради вас я фактически вынуждена была путешествовать в этом». Одежда на ней — плод ее собственного творчества, отмечает журналист, ведь она не только владелец Vionnet, но и креативный директор.
Ашкенази приобрела 100-летний дом моды год назад. Продвигая свою новую коллекцию, она промчалась по Гонконгу, Дубаю, Стамбулу, Бейруту и Москве за две недели. «Я открываю глаза и не знаю, где я. Заказываю кофе, но прежде чем его принесут, я прощаюсь», — жалуется она журналисту.
Ашкенази игрива и симпатична, замечает журналист. Несмотря на то, что она следует моде, она наслаждается едой. «Я люблю «Макдональдс». Люблю. Если я вижу и фиксируюсь на нем, я не могу не съесть его», — говорит она (перевод не передает ее ломаный инглиш — ред.).
Глядя на ее телосложение, журналист не верит: «Когда вы в последний раз ели в «Макдональдсе»?» — «В аэропорту Гонконга четыре дня назад, — парирует Гога. — Если вы увидите мой заказ, вы подумаете, что я сумасшедшая, потому что у меня всегда есть биг-мак , чизбургер, куриные наггетсы. Когда люди видят меня, они говорят: «Вы что, серьезно собираетесь это есть?»
Однако на встрече с Купером Ашкенази заказывает суп из кресс-салата с черными трюфелями и зернистую черную икру с морским языком. Журналист выбирает куриные пельмени в бульоне. «Прекрасно, — оценивает его выбор Гога, добавляя: — Это то, к чему мы в индустрии моды не притрагиваемся — равиоли, углеводы».
Детство с привилегиями
Гога Ашкенази родилась как Гаухар Беркалиева в Казахстане в 1980 году, но выросла в многоквартирном доме для отставных партийных чиновников в Москве. Ее отец, инженер, был членом ЦК Коммунистической партии Советского Союза при Михаиле Горбачеве. «Если быть полностью честной с вами, то я действительно жила с привилегиями», — признается Гаухар.
Ей было 11 лет, когда распался Советский Союз. Однако ее родители, как высшие партийные чины, не погрязли в нищете. В 13 лет она присоединилась к первому поколению постсоветских детей, поступивших в британскую школу-интернат . Хотя ее временно исключали за то, что она целовалась с мальчиком в своей комнате, Гога все же попала в Оксфорд — изучать современную историю и экономику.
В университете она уделила столько времени общению в Лондоне, что ей пришлось уйти с третьеразрядным дипломом. «Я, вероятно, больше британка, чем кто-либо еще, хотя, очевидно, нет», — размышляет она вслух. Может, Гога имеет в виду недавний случай, задался вопросом автор статьи, когда ее остановили на границе? Гога пыталась въехать в Великобританию с панамским документом. Она назвала это административной ошибкой.
Сейчас она живет в Милане, но сохраняет связь с Великобританией, где два ее сына живут в особняке на западе Лондона. «Вам не хватает ваших мальчиков?» — «Я бы солгала вам, если бы сказала, что не чувствую себя иногда очень-очень грустно из-за того, что я не провожу время с моими детьми. Порой я не вижу их неделями. Я надеюсь, что им не придется лечиться от того, что я с ними делала. Но я не могу изменить себя», — провозглашает она.
Бизнес по знакомству
Гоге было немного за 20, когда она вернулась в Казахстан — страну с богатыми природными ресурсами, только что обретшую независимость. С собой у нее была убийственная комбинация: мозги, обаяние и куча контактов — как казахстанских, так и западных.
«Благодаря семейным связям, — объясняет Ашкенази, — мы знали генерального конструктора инфраструктуры для нефтяной и газовой промышленности, он был, кажется, главным инженером. Он гений, он знал каждый трубопровод в Советском Союзе. Он пришел к моему отцу, но мой отец не заинтересовался этим бизнесом, потому что в то время он вернулся в правительство. Тогда инженер сказал мне: «Если вы чувствуете, как и что делать, почему бы вам не сесть на это?»
Ашкенази стала председателем и исполнительным директором «МунайГаз Engineering Group», собственной инженерно-строительной компании для нефтегазовой промышленности. «Я, девушка, пришла и взяла бизнес, который никто не хотел: никто не хотел строить компрессорные станции в Республике Казахстан», — не моргнув глазом, заявляет Гога. (И журналист ей верит! —ред.)
Хотя она сделала на этом состояние, Гога убеждает собеседника, что нефть и газ для нее только работа — мода всегда была ее страстью. Теперь ее сестра занимается прежним бизнесом, а Ашкенази выручает ее лишь изредка.
Гога отрицает, что пускала в ход свои женские прелести в таком мужском бизнесе. «Вначале я целый год ходила, переодетая в мужской костюм. Даже галстук носила. Я не женщина, я работник! — уверяет она, но тут же добавляет: — Вы можете использовать тот факт, что мужчины стараются гиперопекать женщин. Я не говорю о романтическом уровне, а так, вообще».
Поясняя, что она имеет в виду, Гога указывает на дверь: «Вы же откроете дверь для меня, прежде чем я пройду через нее. Иногда возникает чувство, что так же и в бизнесе: некоторые люди не будет слишком суровы с вами, потому что вы женщина. Но я суровая!»
Интервьюер напоминает о ее связях. Ашкенази отвечает: «Да, моя семья имела связи и у меня было определенное влияние, но это же было и у других людей. Вы можете себе представить элиты — все друг друга знают. Ну и что?»
Как выразился журналист, Гога «с нетерпением» излагает свою жизненную философию: «Если вы хотите быть успешным, работайте над этим упорно — и все получится. Это всего лишь вопрос времени. Когда я была маленькой, мои родители сказали: «Ты можешь сделать все, если уделишь этому все свое внимание». Я спросила: «Что, и отправиться в космос?» А моя мама сказала: «Полететь в космос легко, потому что кто-то сделал это до тебя. Труднее сделать то, чего никто до тебя не делал. Но и это возможно».
Конечно, соглашается журналист, но для Гоги это было проще — как для дочери одного их ведущих партийных чиновников, который послал ее в английский интернат и познакомил с главным инженером. Ашкенази старается переубедить собеседника и рассказывает историю о мальчике из обычной казахской семьи, который получил степень магистра в колледже Оксфорда, где она училась. «Он сделал это сам по себе», — подчеркивает она, и британский автор называет ее «постсоветским воплощением Маргарет Тэтчер».
Затем неугомонный автор делает новую попытку: «Разве это не печально, что ресурсы бывшего СССР исчерпаны несколькими миллиардерами, в основном с хорошими связями, в то время как большинство населения остается бедным?» Но Ашкенази опять возражает: «Если естьчто-нибудь , что я узнала в моей очень пестрой жизни, так это то, что деньги не имеют ничего общего со счастьем — ничего. Я знаю людей до смешного богатых, которые самые несчастные люди».
Гога приводит пример: «Я помню одну горничную, она вернулась с выходных, и я спросила у нее, как прошел уик-энд . Она сказала: «Боже мой, это, должно быть, самый невероятный уик-энд ! Вы знаете, мы решили купить шляпу для моей дочери, пошли на рынок и купили шляпу. Невероятно, но мы купили ее намного дешевле, чем мы думали, и тогда мой муж сказал: «Давайте купим бутылку шампанского!» Мы пришли домой, приготовили еду, и, вы знаете, это были просто самые невероятные выходные!» У нее была такая улыбка!»
Отбив атаки журналиста, Ашкенази идет в наступление с лозунгами о зверствах империализма и колониализма, о войне в Ираке и в конце концов заявляет: «Если вы хотите равенства, вам нужно идти к социализму». Однако на протяжении своей обличительной речи она продолжает излучать сияние, иронизирует автор.
Я не Абрамович! Я лучше!
Заканчивая ужин, Ашкенази поет оду успеху: «Я считаю, что иметь дело с образованными, уверенными и успешными людьми гораздо легче, чем с теми, кто горюет от постоянной неуверенности. С успешными людьми легче, потому что они не перекладывают свою неуверенность на вас. Не поймите меня неправильно, для меня успех — это не деньги. Для меня успех — когда человек добивается цели, которую ставит перед собой».
Может быть, успех — это не деньги, усмехается собеседник Гоги, но почему-то с Гогой всегда связывают богатых мужчин. Например, Роберта Хенсона (наследник известного промышленника), который представил ее принцу Эндрю. Позже она, правда, втянула Эндрю в скандал, сведя его с Кулибаевым, который купил долго не продававшийся особняк Sunninghill Park за 15 миллионов фунтов — на три миллиона дороже запрашиваемой цены.
«Я не могу поверить, что весь этот шум об этом глупом доме! — восклицает Ашкенази. — Я представила их друг другу — и что? Я не риелтор. Все спекуляции по поводу цены — я думаю, что они просто не хотели торговаться с королевской семьей».
Если Гога так восхищается теми, кто добился успеха собственными силами, почему ей так нравятся наследники, интересуется Купер, называя Ашкенази Элканна, принца Эндрю, а также Саифа Каддафи, сына покойного полковника. Или родиться наследником тоже может считаться успехом?
«Конечно, люди, которые добились чего-то сами по себе, гораздо более успешны в моем представлении, чем те, которые все унаследовали. Я видела людей, которые вышли из великих семей и, как ожидалось, должны были сами стать великими, но они просто никто. И они супернесчастны», — парировала Гога.
Есть такие, кто наследует одни неприятности, продолжает светская львица. Журналист понимает, о чем она, и спрашивает об Элканне, который чуть не умер после передозировки наркотиков в 2005 году. «Он очень хороший человек. Как известно, у него были свои проблемы, но он стал лучше, я думаю. Его дед (Джанни Аньелли) такой великий человек — вы можете себе представить, каково жить в его тени, это не может быть легко и весело», — отвечает Гога.
Пришло время спросить о Vionnet. Оказывается, Ашкенази встретилась с главой дома моды Маттео Марзотто, чтобы купить платье, а в конечном итоге купила всю компанию. Интересно, пришлось ли ей терпеть обиды от западных клиенток, которые не думают, что знаменитый французский бренд должен достаться восточному новичку?
«Конечно! — восклицает в ответ Гога. — Я «казахский нувориш», девушка, которая пришла поиграть в моду. Некоторые влиятельные люди в индустрии моды меня просто ненавидят. Они сказали редакторам, чтобы те не посещали шоу Vionnet».
Тем не менее, большинство модниц рады, что она инвестирует в этой отрасли, добавляет Гога. И в самом деле — Vionnet стал ее миссией в жизни, уверен Купер. Он сравнивает Ашкенази с Романом Абрамовичем: русский олигарх вливает деньги в свой футбольный клуб «Челси», она — в свой дом моды.
В ответ Гога ощетинивается: «Я прихожу в офис первой и ухожу последней! Я работаю в каждом отделе, я ращу свою команду, я замкнула поставщиков на себя, я делаю эскизы, я примериваю все на себя, иногда шью. Я трачу 95 процентов моего времени и моей энергии на этот бизнес. Я не думаю, что Роман Абрамович тратит 95 процентов на «Челси».
После этой вспышки Ашкенази любезно просит взглянуть на часы: «Мне очень жаль: мой самолет через час». Блеснув незабываемой улыбкой, она уезжает в Милан, оставив в одиночестве,по-видимому , очарованного обозревателя.
Источник: Financial Times (перевод редакции сайта "Республика)
Комментариев нет:
Отправить комментарий